Экономика Казахстана в 2025 году: устойчивость, диверсификация и новые стратегические карты

На фоне глобальной геополитической нестабильности, высокой инфляции и волатильности сырьевых рынков стране в Казахстане удалось сохранить высокие темпы роста ВВП, укрепить позиции в Евразийском экономическом союзе и занять лидирующие места в Центральной Азии по уровню доходов и конкурентоспособности. О том, какой экономический курс выбрал Глава государства, что стоит за макроэкономическими показателями 2025 года и какие стратегические "карты" сегодня находятся на руках у Астаны, в интервью BAQ.kz рассказал, известный аналитик из Кыргызстана, экономист, эксперт в сфере бизнес-планирования и зелёной экономики Искендер Шаршеев. 

- Искендер Шеримбекович, как Вы в целом оцениваете 2025 год для экономики Казахстана? О чём, на Ваш взгляд, говорят ключевые макроэкономические показатели этого года?

- Я оцениваю 2025 год как в целом успешный для экономики Казахстана: он прошёл под знаком устойчивого роста и заметного укрепления ряда несырьевых направлений, несмотря на внешние вызовы в виде геополитической нестабильности и волатильности цен на сырьевые товары.

Если смотреть на "язык цифр", то ключевым сигналом выступает динамика ВВП: рост порядка 6,3 процента за январь–сентябрь с ожиданиями по итогам года в диапазоне около 5,8–6 процентов говорит о достаточно высокой скорости расширения экономики по меркам последнего десятилетия, где драйверами стали инвестиции и кредитное расширение. Параллельно показатель ВВП на душу населения на уровне примерно 14,77 тысячи долларов отражает укрепление относительного благосостояния и масштаба экономики, а ожидаемая инфляция около 11,4 процента напоминает, что ценовая стабильность остаётся ключевой задачей макроэкономической политики. Ощущаемая инфляция может тревожить. Важны и сопутствующие индикаторы: рост инвестиций, относительная устойчивость рынка труда и стремление к фискальной дисциплине при одновременном ощущении, что в конце года темп мог замедляться под влиянием высоких ставок. В сумме это выглядит как переход к более устойчивой модели роста с акцентом на диверсификацию и развитие несырьевых секторов, хотя зависимость от внешних шоков полностью не исчезает.

- Примечательно, что Казахстан и Кыргызстан в 2025 году оказались в числе лидеров ЕАЭС по темпам роста ВВП: экономика Кыргызстана выросла примерно на 10 процентов, Казахстана — на 6,3 процента. Какие факторы, по Вашему мнению, стали определяющими для такой динамики в обеих странах?

- На мой взгляд, здесь сработала комбинация внутренних факторов роста и региональной конъюнктуры, при этом у каждой страны своя "формула". Не следует забывать, что проценты впечатляют, но абсолютные значения расставляют все на свои места.

В Кыргызстане ключевую роль сыграли всплеск трансграничной торговли и значительные валютные трансферты, которые подстегнули внутренний спрос, оборот и сервисные сегменты; на этом фоне подчёркивается сильная инвестиционная динамика, улучшение отдельных социально-экономических показателей и эффект реформ последних лет.

В Казахстане же картина более сбалансированная: рост поддерживали кредитное расширение, инвестиции (в том числе в несырьевые отрасли), политика диверсификации и интеграционные эффекты в рамках ЕАЭС, а из внешних факторов — сравнительно благоприятная сырьевая конъюнктура, включая нефтяной сектор и экспорт урана.

Общим для обеих экономик я бы назвал усиление регионального экономического взаимодействия, инфраструктурный фокус и рост роли логистики и реэкспортных потоков. Но именно эта общая черта несёт и риски: подобная модель чувствительна к внешним ограничениям, изменению торговых режимов и ценовым шокам, поэтому задача на следующий цикл — сделать рост более "внутренне обеспеченным" через производительность, технологии и индустриальное развитие. В то же время нужно развивать новые каналы логистики — это критически важная для наших стран задача.

- В 2025 году Казахстан стал лидером в Центральной Азии и СНГ по уровню ВВП на душу населения, который составил около 14,77 тысячи долларов. Кроме того, в рейтинге IMD World Competitiveness Ranking 2025 страна заняла 34-е место среди 69 государств, опередив большинство стран евразийского постсоветского пространства. Как Вы оцениваете эти результаты с точки зрения устойчивости и долгосрочной конкурентоспособности экономики?

- Эти результаты я рассматриваю как важный маркер лидерства Казахстана в регионе и одновременно как сигнал о том, что реформы и институциональные улучшения дают измеримый эффект, особенно в сравнении с ближайшим евразийским окружением. Высокий ВВП на душу населения показывает масштаб экономики и накопленный потенциал доходов, а 34-е место в рейтинге конкурентоспособности IMD — это уже про качество институтов, эффективность государственного управления, бизнес-среду и инфраструктуру. При этом устойчивость я оцениваю как "положительную, но не автоматическую": сильные позиции по цифровой повестке и человеческому капиталу способны обеспечить долгосрочный выигрыш, однако зависимость от сырьевой базы всё ещё заметна, и именно она является главным ограничителем для устойчивой конкурентоспособности. То есть текущие позиции — это хороший фундамент, но, чтобы закрепиться, нужно ускорять диверсификацию, повышать производительность, расширять технологическую базу, а также учитывать риски климата и геополитики, которые для сырьевых экономик особенно чувствительны.

Критическими моментами в ближайшее будущее станет рост солнечной энергетики, электромобилизация, засухи. Надо быть готовыми к тому, что эти явления ударят по углеводородам, и потому надо заранее сделать экономику питающейся от других источников. Надо решать вопросы по эффективному управлению водными ресурсами.

- В 2025 году Президент Касым-Жомарт Токаев сделал акцент на цифровизацию и внедрение технологий искусственного интеллекта, поставив задачу за три года превратить Казахстан в полноценное цифровое государство. Как Вы оцениваете экономический эффект этих инициатив?

- Я оцениваю этот курс Касым-Жомарта Токаева как потенциально трансформирующий, потому что цифровизация и внедрение ИИ — это не "отдельная отрасль", а технологический рычаг, который меняет эффективность всего государства и экономики. В краткосрочной логике эффект проявляется через повышение прозрачности и управляемости: сокращение теневого оборота, экономия бюджетных и квази-бюджетных средств, ускорение процедур, снижение транзакционных издержек для бизнеса и граждан. В долгосрочной перспективе ключевой эффект — рост производительности, формирование технологического рынка и усиление привлекательности страны для инвестиций в IT, финтех, индустриальные цифровые решения и экспорт услуг, что, в идеале, снижает зависимость от нефти и сырьевого цикла.

Но у этой стратегии есть "условия успеха": она требует системных вложений в кибербезопасность, подготовку кадров, цифровые навыки, качественные данные и регуляторные рамки, чтобы технологическое обновление не стало набором разрозненных проектов, а превратилось в устойчивую экономическую архитектуру.

- В уходящем году Казахстан приступил к строительству первой атомной электростанции: проект "Балқаш" реализуется при участии российской компании "Росатом", а вторую АЭС в районе посёлка Улькен будет строить китайская корпорация CNNC. Как этот шаг, на Ваш взгляд, меняет энергетические и геоэкономические перспективы Казахстана?

- Старт атомной программы я рассматриваю как стратегический поворот, который может существенно изменить энергетический баланс, снизить уязвимость к дефицитам мощности и поддержать промышленное развитие, если проект будет реализован качественно и прозрачно. В энергетическом измерении атомная генерация добавляет крупный источник базовой мощности и укрепляет энергетическую безопасность, одновременно создавая возможность постепенно снижать угольную нагрузку, что важно и для экологии, и для выполнения будущих климатических обязательств.

В геоэкономическом плане участие России и Китая одновременно выглядит как попытка балансировки партнёрств и доступа к технологической и финансовой кооперации, а также как шаг к формированию в Центральной Азии нового уровня энергетической инфраструктуры, который потенциально может усилить региональную роль Казахстана. При этом риски я бы не недооценивал: атомные проекты требуют сильного управления, доверия общества, безупречных стандартов безопасности, устойчивого финансирования и грамотной интеграции в энергосистему. От того, как будет выстроена реализация, зависит, станет ли атомная энергетика источником долгосрочной конкурентоспособности или превратится в дорогой и конфликтный актив. Более того, такие проекты желательно делать подальше от агломераций и рассматривать технологии подземного размещения.

- В 2025 году Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев ратифицировал договор о расширении союзнических отношений с Кыргызстаном. Что это означает для обеих стран и какие ключевые события Вы бы отметили в казахстанско-кыргызских отношениях по итогам года?

- Я бы трактовал ратификацию как институциональное закрепление более глубокой связности двух экономик и политической координации на фоне усиления региональных процессов в Центральной Азии и в рамках ЕАЭС. Для обеих стран это означает повышение предсказуемости взаимодействия, усиление защиты взаимных экономических интересов и создание рамок для расширения торговли, инвестиционного сотрудничества и совместных проектов, включая инфраструктуру и производственную кооперацию. По итогам года ключевыми событиями я бы назвал интенсивность двусторонних контактов на высоком уровне, работу механизмов межгосударственных советов и регулярные переговоры внешнеполитических ведомств с фокусом на торговлю и совместные инициативы. В практическом измерении ценность таких договорённостей проявляется тогда, когда они приводят к "твердой экономике": снятию барьеров, ускорению логистики, реальным проектам и росту взаимной добавленной стоимости, а не только к декларациям. Наши народы генетически и культурно на 60-80% идентичны. Мы всегда - братья.

- Подводя итог, как бы Вы в целом оценили экономический курс Президента Токаева в 2025 году? Какие точки роста и стратегические приоритеты для экономики Казахстана были обозначены?

- В целом курс президента Токаева я оцениваю как проактивный и ориентированный на реформы, где экономическая логика строится вокруг модернизации, устойчивости и укрепления международной конкурентоспособности. На уровне "точек роста" отчётливо выделяются инвестиционная повестка и поддержка несырьевых секторов, цифровизация и ИИ как инструмент повышения эффективности, а также энергетическая стратегия через запуск атомных проектов, которые в перспективе могут дать промышленности более надёжную и масштабную энергобазу.

На уровне стратегических приоритетов просматриваются диверсификация экономики, стимулирование предпринимательства и притока капитала, развитие агро-индустриального и перерабатывающего потенциала, углубление региональной интеграции и ставка на человеческий капитал и образование как основу долгосрочной конкурентоспособности. При этом главный вызов, который остаётся в повестке, — сделать так, чтобы темпы роста опирались не только на цикл сырьевых рынков и кредитную динамику, а на рост производительности, технологическое обновление и высокую добавленную стоимость внутри страны. В ЦА должны начинаться высокотехнологические производства. У Казахстана на руках все нужные карты.