Невидимый кризис: кто и как судит матерей за убийство детей в Казахстане

В Казахстане за последние годы произошло несколько трагедий, в которых матери стали виновницами смерти собственных детей. Каждое дело вызвало широкий общественный резонанс, споры о справедливости судебных решений и вопросы о состоянии психического здоровья женщин, а также о работе социальных служб. В этом материале корреспондент BAQ.KZ анализировала резонансные случаи, сравнила обстоятельства и приговоры, а также разбиралась почему суды выносят разные решения.

Хронология трагедий: от Туркестана до Павлодара

Кандыагаш, март 2025 года. 29-летняя женщина ночью задушила своих двоих детей – трёхлетнего мальчика и младенца. Позже выяснилось, что она страдала параноидальной шизофренией и находилась в состоянии острого психоза. Суд признал её невменяемой и направил на принудительное лечение.

"В уголовном праве Казахстана невменяемость – это неспособность осознавать характер своих действий или руководить ими из-за психического расстройства. Такое заключение даёт судебно-психиатрическая экспертиза, назначенная следствием или судом", – пояснила юридический консультант ПЮК "Adilzanger" Айсулу Жумакаева.

Туркестан, февраль 2024 года. Женщина после ссоры с мужем задушила двоих детей, пятилетнюю девочку и четырёхлетнего мальчика. Несмотря на состояние шока, экспертиза признала её вменяемой – она понимала свои действия. Суд приговорил её к 15 годам лишения свободы.

"Состояние шока, аффекта или стресса не считается психическим расстройством. Оно может быть учтено как смягчающее обстоятельство, но не освобождает от ответственности", – подчеркнула юрист.

Павлодар, ноябрь 2023 года. Мать и её сожитель жестоко убили семилетнюю Милану Давыдову, спрятали тело и пытались ввести полицию в заблуждение. Суд дал мужчине пожизненное, женщине – 20 лет лишения свободы.

"Суд установил, что мужчина был инициатором преступления и действовал с особой жестокостью. Женщина – соучастница. Женщинам в Казахстане практически не назначают пожизненное – только в исключительных случаях, например, при терроризме", – объяснила Жумакаева.

Боралдай, октябрь 2024 года. Женщина убила маленького сына с инвалидностью, затем скрылась и вскоре совершила суицид. Дело было прекращено в связи со смертью обвиняемой.

"Согласно статье 35 УПК РК, уголовное дело прекращается в случае смерти подозреваемого или обвиняемого. Субъект ответственности отсутствует – вести суд невозможно", – прокомментировала эксперт.

Почему такие разные приговоры?

Разница между "лечением" и "колонией" зависит от юридической вменяемости. Как поясняет Жумакаева, если у женщины диагностировано психическое заболевание, но в момент преступления она осознавала последствия своих действий, суд может признать её вменяемой. Освобождение от уголовной ответственности возможно только при доказанном остром психозе.

"Даже при диагнозе, например, шизофрения, суд не освобождает от наказания автоматически. Всё зависит от состояния на момент преступления", – поделилась Айсулу Жумакаева.

Важно: возраст ребёнка и статья УК РК

Согласно статье 100 УК РК, убийство новорождённого матерью карается мягче, чем обычное убийство (статья 99). Такая квалификация возможна, если преступление произошло в первые трое суток жизни ребёнка, и мать находилась в состоянии послеродового психоза.

"Эта норма учитывает биохимическое и эмоциональное состояние женщины после родов. Максимальное наказание – до четырёх лет лишения свободы или ограничение свободы на тот же срок", – отметила Жумакаева.

Если мать убивает ребёнка не в состоянии психоза, либо позднее, чем спустя трое суток после рождения, квалификация изменяется на общую статью – статья 99 УК РК "Убийство", которая предполагает гораздо более строгое наказание.

Если же мать действует вместе с другим человеком, статья квалифицируется как "групповое убийство" и рассматривается как особо тяжкое преступление.

"Убийство, совершённое группой лиц по предварительному сговору, считается особо тяжким преступлением. Это позволяет суду назначить максимально суровые меры наказания, как в случае в Павлодаре", – подчеркнула Айсулу Жумакаева.

Поведение после преступления имеет значение

Суд учитывает, призналась ли мать в содеянном, пыталась ли помочь или, наоборот, скрыла преступление. Это влияет на приговор.

"Добровольное признание, сотрудничество со следствием, раскаяние – смягчающие обстоятельства. А вот попытка скрыть тело или ввести в заблуждение – отягчающие", – рассказала Жумакаева.

Так, в Кандыагаше женщина призналась сразу. В Павлодаре – пыталась скрыть улики. В Боралдае – уехала и позже покончила с собой.

Приговор зависит не только от самого факта убийства, но и от множества факторов: психическое состояние, возраст ребёнка, признание вины, участие других лиц и заключения экспертиз.

"Суды не принимают решения исходя из эмоций. Каждый приговор – результат юридического анализа доказательств, экспертиз и обстоятельств преступления", – добавила Айсулу Жумакаева.

Грань между вменяемостью и невменяемостью

Корреспондент BAQ.KZ также обратилась за разъяснением к судебному психиатру. Мы хотели понять, где проходит грань между вменяемостью и невменяемостью, как работает экспертная комиссия и почему к одной матери – принудительное лечение, а к другой – 15 лет колонии. Ответ оказался в тонкой юридико-медицинской грани между психическим расстройством и эмоциональным потрясением, которое не освобождает от наказания.

Об этом мы поговорили с Жанной Загитовой – кандидатом медицинских наук, врачом-психиатром высшей категории, руководителем судебно-психиатрической и наркологической экспертизы Института судебных экспертиз по городу Алматы (филиал Центра судебных экспертиз).

Что такое вменяемость и кто её определяет

Судебно-психиатрическая экспертиза в Казахстане играет ключевую роль в определении уголовной ответственности. Она помогает установить, осознавал ли человек, что делает, и мог ли он руководить своими действиями.

"Понятия вменяемости и невменяемости закреплены в статье 16 Уголовного кодекса Республики Казахстан. Согласно ей, невменяемость – это состояние, при котором человек из-за психического расстройства не может осознавать фактический характер своих действий или руководить ими", – пояснила Жанна Загитова.

Существует четыре медицинских критерия невменяемости:

• хроническое психическое расстройство (чаще всего – шизофрения),
• временное психическое расстройство,
• слабоумие,
• иное болезненное состояние психики.

Эксперты определяют, имел ли человек одно из этих состояний на момент совершения преступления. Это требует специальных знаний, клинического опыта и многолетнего обучения.

Как проходит экспертиза

Экспертиза включает изучение материалов дела, медицинской документации и самого человека.

"С испытуемым беседует эксперт-психиатр, собирается анамнез – история развития, наличие наследственности, особенности характера, были ли травмы головы. Иногда подключается психолог – тогда это комплексная экспертиза", – рассказала  Загитова.

Также специалисты наблюдают за поведением – особенно если есть подозрения на симуляцию психического заболевания. По словам эксперта, такие попытки встречаются, но почти всегда проваливаются.

"Если есть подозрения, человека направляют на стационарную экспертизу сроком до 30 дней. За это время ведётся круглосуточное наблюдение. Иногда срок продлевается. Психиатр с опытом способен отличить симуляцию от настоящей болезни, особенно если поведение резко меняется только на момент экспертизы", – отметила она.

Психоз или аффект – в чём разница

Иногда преступление совершается в состоянии аффекта – сильного эмоционального потрясения, которое не является психическим заболеванием.

"Психоз – это полноценное психическое расстройство. А аффект – кратковременное, сильное эмоциональное потрясение. Оно может возникнуть даже у психически здорового человека – как реакция на безысходность, угрозу, насилие. Аффект – не болезнь. С ним работают не только психиатры, но и психологи", – уточнила Загитова.

Послеродовая депрессия и психоз

Отдельно эксперт выделяет случаи, связанные с послеродовыми состояниями.

"Послеродовый психоз – это тяжёлое, но временное расстройство. В этом случае женщина не осознаёт свои действия – и её могут признать невменяемой. А вот послеродовая депрессия – более распространённое явление. Она бывает разной степени тяжести. Если депрессия не переходит в психоз, женщина может быть признана вменяемой. Важно оценить, насколько это состояние повлияло на её поступки", – объяснила Жанна Загитова.

В двух громких делах – в Туркестане и Актобе – обвиняемыми были матери, убившие своих детей. Но вердикты оказались разными: в одном случае – тюрьма, в другом – лечение.

"В Туркестане женщина, по всей видимости, была психически здорова. Возможно, она совершила преступление из-за страха осуждения, одиночества, социальной безысходности. Это не психическая патология. А в Актобе у женщины развился шизофренический процесс, усилившийся после вторых родов. У неё были бредовые идеи, нарушение мышления. Поэтому её признали невменяемой и направили в стационар строгого наблюдения", – пояснила Жанна Загитова.

Что происходит после постановки диагноза

Заключение экспертов не является приговором – но служит основанием для вынесения решения судом.

"Эксперты лишь дают обоснованное заключение о состоянии человека. Решение о направлении на принудительное лечение принимает суд. Именно он выносит постановление, а лечением уже занимаются врачи-психиатры", – говорит Жанна Загитова.

Срок лечения, как объяснила мне Жанна Загитова, зависит от состояния пациентки. Иногда оно требует длительной терапии – лечение может продолжаться годами. Если наблюдается положительная динамика, женщину переводят в обычное психиатрическое учреждение, а затем – под наблюдение семьи.

Но бывают и тяжёлые случаи, когда улучшений не наступает: тогда пациентку направляют в специализированный дом для психохроников. Всё определяется диагнозом, характером заболевания и тем, готова ли семья принять на себя заботу.

Риски послеродовой депрессии

Послеродовая депрессия – это не просто "усталость после родов", а серьёзное клиническое состояние, способное привести к тяжёлым последствиям как для матери, так и для ребёнка. Согласно данным Всемирной организации здравоохранения, от 10 до 20% женщин в мире сталкиваются с этим расстройством в первые шесть месяцев после родов. Но в странах с неразвитой системой психиатрического мониторинга, включая Казахстан, реальное число может быть значительно выше.

Несмотря на то, что в Казахстане Министерством здравоохранения утверждены протоколы по охране репродуктивного здоровья, система выявления послеродовой депрессии остаётся фрагментарной. Массовый скрининг отсутствует, а проведение психологических оценок зависит от конкретной поликлиники или уровня подготовки медицинского персонала. Особенно остро эта проблема стоит в регионах, где работа по раннему выявлению и сопровождению женщин в кризисе практически не ведётся.

Последствия таких системных пробелов порой выходят далеко за рамки медицинской статистики. Истории матерей, оказавшихся на скамье подсудимых после трагедии, – это не только уголовные дела, но и иллюстрации глубокой социальной и институциональной уязвимости. В одних случаях суд выносит приговор с лишением свободы, в других – назначает принудительное лечение. Но за каждым таким решением – разбитая семья, трагедия, и главное – множество сигналов, которые не были распознаны вовремя.

Ключевой вызов для общества и государства – научиться видеть и распознавать кризис до того, как случится непоправимое. Это требует не только формальных протоколов, но и работающей системы поддержки: обученных врачей, доступных психологов, внимательных социальных служб и доверия со стороны самих женщин к тем, кто может и должен помочь.