По опыту с Сирией: Сможет ли Астана стать местом переговоров Москвы и Киева?

Весь мир затаил дыхание, наблюдая за переговорами Владимира Путина и Дональда Трампа на Аляске. От этой встречи ждали если не прорыва, то хотя бы поворота в украинском кризисе. Но реальность оказалась более сдержанной: громких договоренностей не прозвучало, а итоги встречи оказались скорее символическими, чем практическими. Теперь мир в ожидании встречи американского лидера с Владимиром Зеленским, которая запланирована на 18 августа, в надежде, что может в этот раз будет без "разочарований". Пока что анализируем прошедшие переговоры. Военный политолог Рустам Бурнашев в интервью BAQ.KZ объясняет, что значит данная встреча, почему считает ее последствия иллюзорными и какую роль в дипломатии может сыграть Казахстан.

— Рустам, можно ли рассматривать встречу в Анкоридже как возможный переломный момент или хотя бы фактор, способный притормозить дальнейшую эскалацию конфликта?

— Безусловно, встреча между президентами США и России в Анкоридже является точкой трансформации конфликта между Россией и условным Западом. Прежде всего потому, что Дональд Трамп продемонстрировал: Владимир Путин не находится в поле "нерукопожатности", которое пытались выстроить на Западе, и с ним необходимо вести диалог.

Другое дело, что глубинного влияния на конфликт и военные действия между Россией и Украиной пока ожидать не приходится — конкретные результаты встречи не были озвучены. Исключение — заявление Дональда Трампа о том, что речь должна идти не просто о прекращении огня, как ранее требовала украинская сторона, а о заключении полноценного мирного договора. Иными словами, сегодня можно говорить скорее о символическом значении встречи, чем о практическом. Символика же всегда слишком условна и иллюзорна.

— Какое значение подобные переговоры имеют для Украины и России? Насколько реалистично, что именно диалог между Москвой и Вашингтоном станет фундаментом будущего мирного процесса?

— Как бы стороны конфликта ни заявляли обратное, завершение войны между Россией и Украиной без переговоров невозможно: война всегда заканчивается только по обоюдному согласию. Конфликт носит многосторонний и многоуровневый характер, поэтому любая встреча, на каком бы уровне она ни проходила, имеет значение.

Поскольку США объективно являются одной из сторон конфликта, а по некоторым оценкам — даже ключевой, диалог между Москвой и Вашингтоном является необходимым элементом мирного процесса. Другое дело, что его фундаментальность — вопрос субъективный и зависит от политической оптики. В любом случае, окончательное решение будет за Украиной и Россией, ведь именно они — финальные стороны соглашения.

— Президент Касым-Жомарт Токаев отметил, что проведение саммита стало возможным благодаря политической воле сторон. Можно ли рассматривать это как сигнал к изменению подходов в российско-американском диалоге?

— Изменение тональности в позиции США после прихода к власти Дональда Трампа очевидно. Это связано как с личностными особенностями, так и с политическими установками Трампа и его команды. В отношении позиции России говорить сложнее: она изначально более комплексна и неоднозначна, чем принято воспринимать в черно-белых категориях.

— Казахстан не раз проявлял себя как площадка для мирных инициатив: Астанинский процесс по Сирии, переговоры по Афганистану. Как вы оцениваете его роль как нейтрального посредника, и возможна ли вовлеченность в украинский трек?

— Технически Казахстан действительно может стать площадкой для мирных переговоров — как между Украиной и Россией, так и в более широком формате "Россия — Запад". Но нужно понимать: Казахстан может предложить себя, а окончательное решение о месте переговоров остается за сторонами.

Хочу напомнить, что именно в Казахстане в 2010 году состоялся последний саммит ОБСЕ — организации, уходящей корнями в эпоху разрядки 1970-х и сыгравшей ключевую роль в окончании Холодной войны на консенсусных основах. В этом году исполняется 15 лет Астанинской декларации ОБСЕ и 50 лет Хельсинкскому заключительному акту.

Было бы символично, если бы именно сейчас началось урегулирование нынешнего конфликта, и Казахстан сыграл в этом важную роль.

— Может ли встреча в Анкоридже стать шагом к формированию новой системы безопасности в Евразии, и какое место в ней займет Казахстан?

— Я бы не был столь оптимистичен. Пока это лишь символический шаг, и каждый интерпретирует его по-своему. Новая система безопасности в Европе или Евразии возможна не через диалог только Москвы и Вашингтона, а через консенсус всех заинтересованных сторон — по модели, близкой к СБСЕ/ОБСЕ. То есть в ней должны учитываться интересы всех участников, а не только "великих держав". Что касается Казахстана, то здесь важно упомянуть идею роли "средних держав", которую в последние годы активно продвигает президент Токаев. Именно такие государства могут занять свое особое место в архитектуре будущей безопасности.