Проект на $1 млрд под вопросом: чем санкции против "Татнефти" грозят Казахстану

В декабре 2025 года Великобритания внесла в санкционный список ряд российских нефтяных компаний, среди которых "Татнефть" и "Русснефть". Ограничения включают заморозку активов в британской юрисдикции и запрет британскому бизнесу вести операции с компаниями до 31 января 2026 года. Формально санкции действуют внутри Великобритании, однако влияние носит трансграничный характер – в том числе на проекты, где российские компании работают в Казахстане.

Эксперты считают, что новые ограничения усиливают общий санкционный фон вокруг российско-казахстанских проектов, но прямых остановок действующих производств не вызывают. Риски касаются прежде всего будущих инвестиций и нефтехимии, где важны технологии и финансирование из-за рубежа. Подробнее – в материале корреспондента BAQ.KZ.

Наибольшие риски – для новых проектов с "Татнефтью"

Среди действующих СП "КазМунайГаза" и "Татнефти" выделяются три ключевых направления: геологоразведка блока "Каратон Подсолевой" в Атырауской области, строительство бутадиенового завода стоимостью около 1 млрд долларов и эксплуатация завода по производству шин Tengri Tyres.

По словам Председателя Совета Petrocouncil Асылбека Джакиева, именно эти активы сейчас наиболее уязвимы.

"Крупнейшие проекты с участием российских компаний – это, в первую очередь, "Каламкас-Хазар", реализуемый совместно с "Лукойлом", и бутадиеновый проект "Татнефти" в Атырауской области стоимостью около 1 млрд долларов. Кроме того, у "Татнефти" есть совместные проекты с КМГ по добыче, включая Каратон-Подсолевые – они меньшего масштаба, но также могут попасть под санкционные риски", – отметил Джакиев.

Эксперт подчеркивает, что санкционный статус способен не только затормозить инвестиции, но и поставить под вопрос участие российского капитала.

"Если против "Татнефти" будут введены санкции по аналогии с "Лукойлом", Казахстану, вероятно, придется искать нового партнера. Мы уже видели, как одним решением США фактически парализовали проекты, которые "Лукойл" развивал десятилетиями", – рассказал он.

По нефтехимии ситуация схожая: проект важен для индустриализации Казахстана, но в случае проблем с капитальными вложениями потребуется пересмотр структуры участия, поиск альтернативных игроков либо снижение доли российской компании.

Если санкции усложнят доступ "Татнефти" к финансированию и оборудованию, запуск бутадиенового комплекса может быть отложен. Это отразится и на смежной индустрии: дешевый бутан поставляется в проект по спецформуле, на которой бюджет теряет десятки миллионов долларов налогов ежегодно – ожидая отдачу через переработку.

Если завод не будет построен вовремя, льготная сырьевая политика рискует обернуться необратимыми потерями.

КТК: экспорт продолжается, но геополитические риски сохраняются

Через Каспийский трубопроводный консорциум проходит более 80% казахстанской нефти, и любые ограничения против инфраструктуры будут иметь системный эффект. Сейчас маршрут защищён присутствием Chevron и ExxonMobil, а США ранее выдали лицензию OFAC, разрешающую сделки по КТК и Тенгизу даже при санкциях против российских акционеров.

Джакиев считает риск прямого давления низким, но указывает на другую угрозу – безопасность маршрута.

"Последние годы показали: присутствие крупных западных компаний снижает риск санкций. Но угроза есть в другом – атаки беспилотников. Достаточно одного инцидента, чтобы последствия были серьезными", – сообщил он.

Возможен ли выход российских компаний и переход проектов под новых инвесторов?

Эксперты допускают, что санкционный режим может привести к перераспределению долей.

"Если санкции всё-таки усилятся, вероятно начнётся перераспределение долей. Уже обсуждается возможный уход "Лукойла" из "Каламкас-Хазара". Казахстан ведёт переговоры с китайскими, арабскими инвесторами, а также Chevron и ExxonMobil о передаче операторства", – говорит Джакиев.

Сценарий, при котором Казахстан получает долю и затем привлекает нового соинвестора, считается реалистичным.

Джакиев считает Китай наиболее вероятным технологическим партнёром в случае разрыва с РФ, но предупреждает о рисках однополярности.

"С технологической точки зрения наиболее вероятным партнером сегодня выглядит Китай – у него и деньги, и технологии. Но складывать все яйца в одну корзину рискованно. Китай уже присутствует практически во всех крупных проектах Казахстана", – отметил он.

Диверсификация экспорта: стратегическая цель, но не быстрый процесс

Казахстан развивает маршрут Актау–Баку–Тбилиси–Джейхан. Однако его пропускной потенциал значительно ниже российского.

"80 млн тонн, которые идут через РФ, физически невозможно перевести через Каспий. Максимум – 7–10 млн тонн, и то при значительных вложениях", – оценивает спикер.

Следовательно, КТК остается базовым каналом, а альтернативные – лишь диверсификационными.

Как изменится энергетическое сотрудничество в долгую

Если санкционный режим сохранится, эксперты прогнозируют, что в перспективе может начаться постепенное снижение доли российских компаний в совместных проектах, усилится присутствие Китая и арабских фондов, а Казахстан будет чаще ориентироваться на проекты с многовекторной структурой капитала.

"Казахстан адаптировался. Российское направление сохранится, но будет происходить перераспределение акцентов. В ближайшие 5–7 лет можно ожидать усиления присутствия китайских инвесторов", – прогнозирует Асылбек Джакиев.

Санкции Великобритании не остановили действующие нефтяные проекты в Казахстане, но резко увеличили стратегическую неопределённость вокруг будущих совместных инвестиций с РФ. Наибольшие риски – у нефтехимических и новых разведочных проектов "Татнефти". Казахстану предстоит балансировать между партнерами, защищая экспорт через КТК, но одновременно активнее развивая альтернативные маршруты и привлекая инвесторов из Китая, Персидского залива и других стран.

Главный вызов для Астаны – сохранить индустриализацию и переработку, не остаться лишь экспортёром сырья и обеспечить энергетический суверенитет в условиях санкционной турбулентности.